Фрагмент пьесы «Физики», Ф. Дюрренматта.
Место действия: гостиная уютной, хотя и несколько запущенной виллы частного санатория «Вишнёвый сад»…. в ней ранее размещались все пациенты основательницы санатория, старой девы, почётного доктора наук и доктора медицины Матильды фон Цанд, то есть выжившие из ума аристократы, поражённые склерозом политики – за исключением тех, кто всё ещё держит в своих руках бразды правления, – а также дебильные миллионеры, писатели-шизофреники, магнаты индустрии, страдающие депрессивно-маниакальным психозом, и т.д., короче говоря, душевнобольная элита чуть ли не всей Европы, ибо доктор Цанд пользуется широкой известностью не только потому, что эта горбунья и старая дева в неизменном своём врачебном халате происходит из местной влиятельной семьи, последним, имеющим какой-то вес отпрыском которой она является, но также и благодаря своим гуманным взглядам и репутации выдающегося психиатра, можно даже уверенно утверждать – в мировом масштабе (только что вышел из печати том её переписки с К. Г. Юнгом)…. В гостиной заметно опустевшей виллы обычно проводят время трое пациентов, случайно оказавшихся физиками, нет, всё же не совсем случайно, ибо здесь придерживаются гуманных принципов и селят вместе только людей, близких друг другу по духу
....
Эйнштейн. Теперь мы сумеем выбраться из сумасшедшего дома, только если будем действовать сообща.
Мёбиус. Но я вовсе не собираюсь отсюда бежать.
Эйнштейн. Мёбиус…
Мёбиус. Не вижу для этого ни малейшей причины. Наоборот. Я доволен своей судьбой.
Ньютон. Зато я ею недоволен, а это имеет немаловажное значение, вы не находите? При всём уважении к вашим личным чувствам. Вы – гений и как таковой принадлежите не только самому себе. Вы проникли в новые области физики. Но ведь вы не взяли всю науку в личную аренду. И просто обязаны открыть туда двери и нам, негениям. Едемте со мной! Через год мы напялим на вас фрак, препроводим в Стокгольм, и вы получите Нобелевскую премию.
Мёбиус. Ваши спецслужбы удивительно бескорыстны.
Ньютон. Признаюсь, Мёбиус, на них наибольшее впечатление произвело чьё-то предположение, что вы решили проблему гравитации.
Мёбиус. Это верно.
Эйнштейн. И выговорите это так спокойно?
Мёбиус. А как, по-вашему, я должен это сказать?
Эйнштейн. Моя разведка предполагает, что вы создали единую теорию элементарных частиц…
Мёбиус. И вашу разведку могу успокоить. Я действительно создал единую теорию поля.
Ньютон (вытирает салфеткой пот со лба). То есть вывели формулу Вселенной!
Эйнштейн. Смех, да и только. Орды хорошо оплачиваемых физиков в огромных государственных лабораториях годами пытаются сдвинуть физику с мёртвой точки, а вы добились этого так, между прочим, сидя за письменным столом в сумасшедшем доме. (Тоже вытирает салфеткой пот со лба.)
Ньютон. А система всех возможных открытий, Мёбиус?
Мёбиус. Она тоже существует. Я составил её из любопытства, как практическое дополнение к моим теоретическим выкладкам. К чему изображать невиновного? Все наши идеи приводят к определённым последствиям. Так что я просто обязан был изучить воздействие теории поля и учения о гравитации на практику. Результат получился ужасающий. Высвободились бы новые, невиданные доселе виды энергии, и возникли бы технологии, превосходящие любую фантазию, если бы мои открытия попали в руки людей.
....
Мёбиус. Поразительно! Каждый из вас превозносит свою теорию, однако предлагает мне практически одно и то же: тюрьму. Тогда уж лучше остаться в этой психушке. Тут я по крайней мере уверен, что меня не используют в своих целях политические проходимцы.
Эйнштейн. На известный риск приходится, конечно, идти.
Мёбиус. Существует такой риск, на который человек не имеет права идти: риск гибели всего человечества. Что творится в мире тем оружием, которое уже создано, мы знаем и можем себе представить, что люди натворят тем оружием, которое создадут благодаря мне. Этой мысли я подчинил все свои действия. Я был беден. У меня была жена и трое детей. Университет сулил мне славу, промышленность – деньги. Оба пути были слишком опасны. Мне пришлось бы опубликовать свои работы, следствием был бы переворот в нашей науке и крах всей экономической структуры. Чувство ответственности вынудило меня избрать иной путь. Я отказался от академической карьеры, послал ко всем чертям промышленность и бросил семью на произвол судьбы. Я надел на себя шутовской колпак. Достаточно было заявить, что мне является царь Соломон, как меня заперли в психушку.
Ньютон. Но это же не выход!
Мёбиус. Разум толкнул меня на этот шаг. Наша наука подошла к границе познаваемого. Мы знаем несколько точно формулируемых законов, несколько основных соотношений между непостижимыми явлениями, и это всё. Остаётся необозримое поле явлений, недоступных нашему разуму. Мы подошли к концу нашего пути. Но человечество в целом от нас отстало. Мы вырвались вперёд настолько, что за нами никто не следует и вокруг нас пустота. Наша наука стала внушать страх, наши исследования стали опасными, а открытия смертоносными. Так что нам, физикам, остаётся только капитулировать перед действительностью. Она нам не по плечу. Из-за нас она погибнет. Мы должны отречься от наших знаний, вот я и отрёкся. Другого выхода нет, и для вас тоже.
Эйнштейн. Что вы хотите этим сказать?
Мёбиус. У вас есть секретные радиопередатчики?
Эйнштейн. Ну и что?
Мёбиус. Сообщите вашему начальству, что вы ошиблись и что у меня действительно крыша поехала.
Эйнштейн. Тогда мы застрянем здесь на всю жизнь.
Мёбиус. Само собой.
Эйнштейн. О провалившихся разведчиках никто не вспомнит.
Мёбиус. Вот именно.
Ньютон. Что вы хотите этим сказать?
Мёбиус. Что вы должны остаться здесь вместе со мной.
Ньютон. Мы?
Мёбиус. Вы оба.
Ньютон. Мёбиус! Не можете же вы требовать, чтобы мы навсегда…
Мёбиус. Но для меня это – единственный шанс сохранить мои открытия в тайне. Только в сумасшедшем доме мы ещё остаёмся свободными. Только в сумасшедшем доме мы ещё можем спокойно думать. На свободе наши мысли приобретают взрывную силу.
....
Ньютон. Давайте опять превратимся в психов. Примем образ Ньютона.
Эйнштейн. Станем играть на скрипке Бетховена и Крайслера.
Мёбиус. Пусть снова является царь Соломон.
Ньютон. Будем сумасшедшими, но мудрыми.
Эйнштейн. Узниками, но свободными.
Мёбиус. Физиками, но не преступниками.
.....
Доктор. Вилла оцеплена. Всякая попытка к бегству бессмысленна. (Санитарам.) Убирайтесь, вы, трое. (Трое санитаров покидают гостиную, унося с собой оружие и радиопередатчики. Молчание.) Только вы одни узнаете мою тайну. Потому что это уже не имеет значения – знаете вы её или нет.
(Торжественно.) Мне тоже является царь Соломон в золотых одеждах.
Трое физиков озадаченно смотрят на неё.
Мёбиус. Царь Соломон?
Доктор. Да, все эти годы.
(Твёрдо.) Впервые он явился мне в моём кабинете. Тёплым летним вечером. Солнце ещё светило, из парка доносился стук дятла, как вдруг прилетел царь в золотых одеждах. Словно архангел.
Эйнштейн. Она сошла с ума!
Доктор. Его взгляд покоился на мне. Его уста отверзлись. Он заговорил со мной, своей служительницей. Царь Соломон восстал из мёртвых, он захотел вернуться к власти, некогда принадлежавшей ему в этом мире, и явил свою мудрость, дабы Мёбиус его именем правил на всей земле.
Эйнштейн. Её необходимо изолировать. Её место в дурдоме.
Доктор. Но Мёбиус его предал. Он попытался умолчать о том, о чём молчать было нельзя. Ибо то, что ему открылось, – не тайна. Потому что это постижимо. А всё, что постижимо, человек сможет постичь. Теперь или в будущем. То, что открыл царь Соломон, могут когда-нибудь открыть и другие. Но царь Соломон хотел, чтобы это деяние осталось за ним, оно давало ему возможность владычествовать над миром. Поэтому он и посетил меня, свою недостойную слугу.
Эйнштейн (настойчиво). Вы помешались. Послушайте, вы помешались!
Доктор. Царь Соломон повелел мне сместить Мёбиуса и вместо него править миром. Я повиновалась. Я была врачом, а Мёбиус моим пациентом. Я могла делать с ним всё, что хотела. Я давала ему снотворное много лет кряду и снимала фотокопии с откровений царя Соломона, пока в моих руках не оказалось всё до последней странички.
Ньютон. Вы спятили! Окончательно и бесповоротно! Поймите же наконец! (Тихо.) Мы все спятили.
Доктор. Я действовала осторожно. Поначалу я завладела лишь несколькими открытиями, чтобы накопить необходимый капитал. Потом я основала гигантские предприятия, приобретала одну фабрику за другой и объединила это всё в могущественный трест. Теперь я смогу наконец использовать систему всех возможных открытий, господа.
Мёбиус (настойчиво). Фройляйн доктор Матильда фон Цанд, вы больны. Никакого царя Соломона нет и в помине. Он никогда мне не являлся.
Доктор. Вы лжёте.
Мёбиус. Я его выдумал, чтобы сохранить свои открытия в тайне.
Доктор. Вы отрекаетесь от него!
Мёбиус. Ну образумьтесь же. Поймите, что вы помешанная.
Доктор. Не больше вас.
Мёбиус. Значит, мне придётся сообщить всему миру правду. Все эти годы вы обкрадывали меня. Без стыда и совести. И ещё заставляли мою бедную жену платить вам.
Доктор. Вы бессильны, Мёбиус. Даже если бы ваш голос и услышали, вам бы никто не поверил. Ибо в глазах общественности вы опасный сумасшедший. Вы же убийца.
Все трое начинают понимать, в какое положение они попали.
Доктор. Я лишь не упустила представившуюся возможность. Надо было обезопасить открытия Соломона и покарать вас за предательство. Я была вынуждена вас обезвредить и для этого подтолкнула вас к убийству. Я натравила на вас трёх сиделок. Вашу реакцию я знала наперёд. Вы были управляемы, как автоматы, и убивали, как палачи. (Мёбиус хочет на неё броситься. Эйнштейн его удерживает.) Мёбиус, бросаться на меня так же бессмысленно, как бессмысленно было сжигать рукописи, которые уже в моих руках. (Мёбиус отворачивается.) Теперь вас отгораживают от мира не стены сумасшедшего дома. Эта вилла – сокровищница моего треста. В ней заключены трое физиков. Кроме них – и меня – никто в мире не обладает истинным знанием. И те, кто вас охраняет, вовсе не служители сумасшедшего дома: Сиверс – начальник моей заводской охраны. Вы укрылись в собственной тюрьме. Царь Соломон внушил вам свои мысли и действовал вашими руками, теперь же он уничтожит вас – моими руками.
Я же принимаю на себя его власть. И не боюсь. В моей клинике полно моих сумасшедших родственников, увешанных драгоценностями и орденами. Я – последний нормальный отпрыск нашего рода. Это конец. Я бесплодна. Мне осталась лишь любовь к ближнему. Но царь Соломон сжалился надо мной. Он, обладающий тысячью жён, избрал меня. И я буду могущественнее всех моих предков. Мой трест будет владеть миром, он захватит все страны и континенты, всю Солнечную систему и долетит до туманности Андромеды. Задача решена – не в пользу человечества, а в пользу горбатой старой девы. (Звонит в колокольчик.)
Сиверс. Что прикажете, босс?
Доктор. Идёмте, Сиверс. Совет директоров ждёт. Всемирный трест приступает к работе, производство начинается. (Вместе с Сиверсом выходит в дверь справа.)
Ньютон. Это конец. (Садится на диван.)
Эйнштейн. Мир попал в руки сумасшедшей докторши из сумасшедшего дома. (Садится рядом с Ньютоном.)
Мёбиус. Всё, до чего человек додумался, нельзя у него отнять. (Садится в кресло слева от дивана.)
1961 г.
На фото: Фридрих Дюрренматт, сцена из фильма
